"Константин – так зовут героя «Жажды». Имя, сулящее постоянство своему обладателю; да и сам Геласимов на редкость постоянен – только то, что внутри, между, через и сквозь самый обыденную изо всех обыденностей, интересует его. Он пишет очень просто – настолько просто, что временами его невозможно читать, не положив руки на горло –потому что горло перехватывает. Потому что всхлипываешь. Да, вероятно, это чересчур. Да, Геласимов мало что узнаваем – в чем-то даже повторяется. Да, видимо, это действительно беспроигрышный до неприличия прием – вновь и вновь использовать образы детей, которых, как известно, переиграть невозможно никакому народному артисту... Но.
Дети. Я даже не знаю, есть ли у Геласимова собственные. Но никто в последние годы не смотрел на этих загадочных существ так пристально. «Я слушал их, стараясь, чтобы они не обращали на меня внимания, и думал о том, какие бывают дети. Что они говорят, как они толкаются, как прыгают, поджав одну ногу, рвут ботинки, плюют с балкона, рисуют на обоях, вылавливают из супа лук».
История, рассказанная в «Жажде» проста – как и все остальные геласимовские истории. Возможно, в чем-то избыточна – как все истории жизненные. Парень горел в БТРе, у парня нет лица, но есть сердце, друзья, потерянный и найденный отец, есть талант – пусть даже он изображает все его окружающее в духе «Капричос» Гойи – и есть будущее. Потому что парень обещал маленькому мальчику приехать к нему на море.
«Ты когда-нибудь видел, как падает луч света в темную комнату из приоткрытой двери? В самом начале он узкий, а потом расширяется. Точно так же и человек. Сначала один, потом двое детей, потом четверо внуков. Понимаешь? Человек расширяется, как луч света.. До бесконечности. Ты понимаешь?»
А жажда.. Что ж, жажды не утолить даже водкой, если горло пересыхает от любви.
02.09.2003 Татьяна Егерева